Стяшочки: 2010

Ну слушай, пойми, он же центр моей вселенной.
Теперь только он. Ну, еще тот цветок под лампой.
Ну где у такой крохотули отыщешь вены?
Ты ж видел – прозрачные ушки и хрупкие лапы.

Ну слушай, ты бог-Котец или тульский пряник?
Тебе самому не жалко? Совсем ни грамма?
Смотри, как его шатает. Совсем как пьяный…
И плачет, а мне всё слышится «Мама, мама…»

Да хрен бы со мной! За себя мне к другому богу.
Но он-то – за что? Что-то сделал тебе плохое?
Ну дай ты пройти! Уступи нам его дорогу!
Ведь мы же прорвемся, с боем или без боя.

Ну слушай, пойми, он же центр моей планеты.
Все в лапах твоих, бог-Котец, ты же можешь, знаю.
Ну не забирай у меня этот лучик света,
Котец, отпусти ты его, я прошу...
...умоляю...

27.01.10

Ну о чем нам теперь говорить? Мимо кассы твердить о погоде, что ли?
О февральских ветрах, ожидании лета, о плачущих птичьих стаях?
Я какая-то выжатая, как лимон или лайм, я почти пустая,
Но я радуюсь, дурочка, радуюсь. Радуюсь просто отсутствию боли.

И не надо мне припоминать, как в любовном бреду я звала на помощь,
Все равно ж не пришел, так о чем тут теперь говорить? Это все пустое.
Я же не вспоминаю, как… Впрочем, об этом и здесь говорить не стоит.
Вспоминаю рассветы, закаты и острые звезды на небе. Помнишь?

Ну о чем нам теперь? О тебе? Обо мне? «Как дела?» «Есть ли новости?» Боже,
Наши разности пересекутся теперь в этом мире теней едва ли.
Так давай помолчим, так, как будто друг друга совсем никогда не знали.
Так, как будто бы я никогда не любила, и ты не любил меня тоже.

14.02.10

А если честно, я к тебе хочу, мой друг.
Или тебя к себе. Какая, к черту, разница?
Еще весна тут, понимаешь, жжет и дразнится,
Стекает талою водой с изгибов рук.
И я кричу тебе, но исчезает звук.

И ты молчишь, уже как-будто много лет.
И я считаю дни до будущей невстречи.
И каждый тик секундный приближает вечер,
В котором нет тебя. Обыкновенно нет.
Я допиваю чай и выключаю свет.

Ну как тут быть? Мой приговор еще на пять,
Да и не ясно, есть ли ты еще иль нету.
Нет, я не жалуюсь, бреду себе по свету.
Бреду, скучая по тебе, шепчу опять:
"Мой милый друг, я так хочу тебя обнять".

14.02.10

Милый, знаешь, я больше не плачу, и даже простой не сыскать тоски.
Как и было предсказано – солнце, работа, друзья и чудесный кот.
Милый, я и представить теперь не могу, что мы были с тобой близки,
А тогда не могла допустить даже мысли о том, что вся боль пройдет.

Милый, я зарекалась, что больше ни строчки тебе, так что ты молчи,
Притворись, что не знаешь того адресата, а я притворюсь, что я
Разжилась еще парой таких же как ты, и вот им я пишу в ночи.
А на будущее я учту: зарекаться нигде и ни в чем нельзя.

Я еще запинаюсь, бывает, на ровном, и путаю имена,
Я еще не умею их не прогонять, и не сравнивать не могу,
Но все это не важно, я справлюсь, поверь, мне дорога вперед дана,
И, ты знаешь, я даже не то что иду, а местами по ней бегу.

Я забыла твой голос, лишь 5 гигов фоток не дали лицо забыть.
Это странно – я помню обычно так много деталей, а тут тупик.
Впрочем, черт с нею, с памятью, эти провалы никак не мешают жить.
Видишь, я нашла рифму. Еще одно слово, с которым рифмуется Reeck.

11.04.10

Любила, верила, умирала
От этих сказок и чувств. Стирала
Я слезы радости на ресницах.
И думала: «Может, это снится?»

Потом, конечно, другие чувства,
И кровь лилась – из любви к искусству.
Я вопрошала и я просила:
Ну разве я все сама приснила?

И я искала – не находила,
Вокруг да около все бродила.
И объясненье само просилось:
Да, девочка, это все приснилось.

И слезы снова из глаз, другие,
И только «Господи, помоги мне»,
И чуть совсем было не рехнулась,
Но тут взяла, и всерьез проснулась.

2.06.10

Как будто все годы промчались мимо,
Как будто вчера по тропе из глины
Босая, с косой ненавистной длинной,
Ходила на ключик по воду.
И вроде бы на горизонте тридцать,
И вроде бы надо уже влюбиться,
Но только ночами опять не спится
Совсем по другому поводу.

Как будто недавно совсем тринадцать,
Ты целишь в десятку, должна стараться,
Не знают усталости эти пальцы,
И мальчиков бьет истерика.
И вроде теперь все совсем иначе,
И хватит уже тосковать по даче,
По детству, собаке. Смотри, ты плачешь
Совсем у другого берега.

В другой стороне все друзья-подружки,
Тут чай с чабрецом из стеклянной кружки,
Тут котик мурчит на второй подушке,
И в мозг ностальгия ломится.
И то, что когда-то простым казалось,
Совсем не ценилось и не цеплялось,
Теперь, когда так далеко осталось,
Совсем по-другому помнится.

15.06.10

И вдруг так рраз! И все реки ушли в моря.
И выпал снег среди самого жаркого лета.
И ты мне шепчешь «Девочка ты моя»,
А я лежу с тобой рядом – свежа и раздета.

Как будто не было этих холодных зим,
И этих весен, в которых ты был не первым.
И я смотрю на тебя – ты неотразим,
А я сама… Это нервы, мой милый, нервы…

Как будто не было этих печальных лет,
Которые я сама называла счастьем.
И я у твоих дверей говорю «Привет»,
А впрочем, пусть лучше будет тихое «Здравствуй».

Пусть будут глазки в пол и волненье рук,
И чашка кофе в традиционной жести.
Но волей судеб, мой милый далекий друг,
С тобой не вместе мы, очень давно не вместе.

Но если реки вдруг утекут в моря,
И выпадет снег, и все пять как один промчатся,
Пусть я проснусь двадцать первого сентября
С тобою рядом, чтоб никогда не прощаться.

5.07.10

И этот лиловый синяк на коленке, и драные джинсы, как будто мне вечно 17.
И не отпускает все, не отпускает хмельное безумие, гордость, задиристось, злость.
И может быть, если чуть-чуть постараться, то все непременно бы вскоре, конечно, срослось,
Но вот не срастается. Незачем было так долго и так беспощадно упорно ломаться.

Конечно, и зубы не те, и отвага не та. Впрочем, это из песни, а в жизни иначе.
Тут старый знакомый напишет «Поздравь меня с сыном», и я вдруг подумаю «Время идет».
А в «аську» поздравлю, не больше, другим улыбнусь, и никто не заметит, и снова вперед.
Куда? Неизвестно. Но если ты вдруг прочитал это, друг, я прошу, пожелай мне удачи.

7.07.10